«Я не понимал, куда меня везут. Мне было интересно, что это за машина полиции, почему мать со своим мужчиной за решеткой в той же машине. Помню, как соседка что-то говорила мне, чтобы я не рассказывал в полиции.
Я гулял уже пару дней, а они после очередной пьянки не смогли встать с лестницы, так и оставаясь на ней. Они так и спали на лестничной площадке у квартиры маминой подруги.
Я где-то шатался, потом снова возвращался к ним, смотрел на них, будил их, мама кусала меня за пальцы, было больно, но я терпел и уходил снова на улицу. Мать все время, когда пила, кусала меня за пальцы.
Вообще, и раньше бывало, я гулял один до момента, когда от холода руки не разгибались (это же Магадан, холод и мерзлота). Приходил домой, залезал под горячую воду и грелся. Есть хотелось, пробовал и корм для кошки. Не нравилось это все.
Сложно сказать что за мысли были тогда в голове. Но это была свобода. Я делал что хотел. Тогда я переколесил всю окружность. Знал сколько мостов надо пройти до садика.
В полицию тогда позвонила соседка из-за того, что мать не желала уходить с лестницы. После этого меня увезли в центр временного содержания детей. Оттуда, по дороге в первый детский дом, я ехал мимо своего знакомого с детства дома. Наверно, именно в тот момент я осознал, что это не Детский садик.
Я плакал.. Плакал два дня. Я просил воспитателей перевести меня через дорогу домой, но они не слышали.
Так я остался в интернате до распределения в другой Детский дом. Помню, кажется, один раз пришла мама и сказала: «Побудь пока здесь. Я потом тебя заберу». Но не забирала. За все года, я думаю, я ее видел всего несколько раз. В один момент стало понятно, что она не заберёт уже никогда.
Мы чистили ковры, каждый день, и это было работой. Не сделал — не поел. Да, нас наказывали едой. Я собирал пыль под кроватью и нес этот комок грязи воспитателю, я был молодец! Это мне давало возможность не спать на «сончасе», и я снова и снова чистил этот ковер.
Воспитатель мне разрешала чуть больше чем другим, я ей нравился. Сейчас я понимаю, что, зачем и почему.
В один день нам выдали тест, сообщив, что «тупые» поедут в один детский дом, «умные» — в хороший. Я один из всех друзей поехал в «хороший» детский дом. Хороших детских домов не бывает.
Сейчас я понимаю, что вся эта «романтика» с беготней по стройкам, воровство в магазинах, уходы без спроса, не должны проживать дети. Не должны в этом жить 24 часа. Не должны засыпать с мыслью, что сегодня ты не получил, значит день хороший. Я нагулялся.
До определенного возраста били. Били, «прокачивали», и я понял одно, что «стучать» — плохо».
На вопрос психолога: «А без физической силы ты бы не понимал, что «стучать» плохо?», — ребенок промолчал. Он просто не знал как оно, жить без этого.
"Меня пытались забрать, вроде мне было 10 лет, в один какой-то город семейная пара, но они уже в детдоме выбрали другого ребенка. Узнав тогда, что они из города, где есть тюрьмы, я обрадовался тогда: это же круто, тюрьмы, все по жесткому!"
Когда они забрали другого ребенка, я не плакал. Да, мне было обидно, но я перестал ждать, что меня заберет кто-то вообще.
Мама так и не приходила, лишь изредка бабушка. Бабушка тоже ничего не обещала. Время летело, а я был занят своими делами в детском доме и не было времени на мысли о прошлом.
Да, я вспоминаю название улицы, где жил, помню стены и дом. Но потом все стало по-другому. Уже били не меня. Я уже делал, что хотел. Гулял где хотел и когда хотел. Надо было лишь знать, с кем договориться. У меня была даже своя личная комната. Ко мне никого не селили. Все было хорошо.
А сейчас.. Сейчас все тоже хорошо и все по-другому. Да, когда меня забрали уже в семью, я хотел сбежать еще там, в момент передачи в поселке. Я хотел в семью, но боялся неизвестности.
Друзья в детдоме рассказывали всякие «страшилки», как бы шутили, но мысли плохие крутились. Уже в голове был план побега к друзьям, а потом обратно в детдом, но интерес к новому победил.
А после, из самолета уже не выпрыгнешь. Я не ожидал, что сейчас будет все так, как есть. А вообще, мне с семьей хорошо».
Помочь работе Фонда "Родительский мост" :