Нашему мальчику уже одиннадцать лет. Он учится в школе, занимается в центре реабилитации, ездит на лошадях, ходит в бассейн, а летом путешествует со своими родителями, то есть с нами. А еще он НЕ читает, НЕ пишет и… НЕ ГОВОРИТ! Мы не можем ни о чем с ним договориться, он нервничает, падает на пол, или на землю, или прямо на дорогу, которую в этот момент переходим. Мы не знаем, что у него в голове, о его желаниях можем только догадываться, но эмоции, страхи и любые другие тонкие материи – вне нашего понимания. Наш ребенок – закрытая книга на непостижимом чужом языке.
Моя коллега, войдя в кабинет, произносит что-то весьма странное: «Со мной по интернету связались специалисты из Израиля. Они хотят помочь ребенку из России овладеть альтернативной коммуникацией. Я думаю предложить им вас». Знаете, это прозвучало примерно как: «Запускают экскурсионный тур на Луну, хотите прокатиться?!» А что, это вопрос? Конечно, хочу! В общем, едва ли не через день, мы вчетвером вышли в Скайп: моя коллега Виктория и я – из Петербурга, а Кира и Женя – из Израиля. Сейчас я очень развлекаюсь, вспоминая ту встречу! Я была наивна и бестолкова, остальные – предупредительны и деликатны. Мне изо всех сил хотелось продемонстрировать своего мальчика с самых выгодных сторон, поэтому я притянула его к монитору, разложив перед ним все самые нарядные развивающие пособия, и приступила к демонстрации всего того, чему мы смогли его обучить за эти годы. Хотя я мало во что уже верила к тому моменту, какая-то надежда все же теплилась в материнском сердце, поэтому я, конечно, боялась, что израильские специалисты разочаруются в моем ребенке, и предпочтут позаниматься с кем-нибудь другим – более талантливым и перспективным. Ох!
Меня, помнится, немного удивило, что большого энтузиазма израильтяне не проявили, и очень быстро предложили продолжить разговор лично со мной. Я пересадила сына на диван, оставив его при этом возле себя, а сама начала тараторить о наших сложностях и неудачах в обучении и развитии. Меня вежливо, но настоятельно прервали: "А… это удобно, что ребенок нас слушает?"
Сквозь меня пробежал электрический разряд стыда. Я не подумала о чувствах своего ребенка! После того, как мальчик удалился, начался конструктивный диалог. Кажется, этих людей вообще мало интересовали неудачи моего сына. Или они в них не верили?! Помнится, получила первое домашнее задание: оно было настолько элементарным, что я его и всерьез-то восприняла только из уважения к иностранцам. В общем, в ближайшую неделю мы, сфотографировав несколько любимых книжек сына, стали ему показывать эти фотографии на экране компьютера, предлагая сделать самостоятельный выбор чтения с папой на ночь.
По привычке я подслащивала ребенку задание небольшими кусочками шоколада. Но самым странным показалось задание – весь процесс снимать на видео и отправлять в Израиль. Так продолжалось какое-то время. Мы встречались в Скайпе каждую неделю. Впрочем, не каждую… Частенько я забывала о назначенных встречах. Спустя время поняла, что такая забывчивость – не что иное, как вытеснение из сознания того, чего делать не очень-то и хотелось. С одной стороны не сильно верилось в то, что такие элементарные задания могут чем-то помочь, с другой – я привыкла не доверять талантам своего ребенка, его слишком редко хвалили, а чаще отказывались заниматься с ним, как с малоперспективным учеником. Но иностранные специалисты продолжали удивлять спокойствием, размеренностью и несгибаемостью. Это было настолько непривычно, что поначалу я считала их слова ментальным лукавством, феноменом «еврейских мам», чем угодно еще, только не искренним восхищением успехами моего ребенка. Мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы принять их позицию, что ребенок-то – молодец!
Итак, мы продолжали более-менее регулярно встречаться в Скайпе.
• Я получала от специалистов по альтернативной коммуникации конкретные и очень дозированные задания, затем сама предлагала их ребенку.
• Мы двигались маленькими шагами, но неуклонно вперед, при этом в четкой и абсолютно прозрачной структуре.
• Постепенно я стала понимать, что, зачем и почему мы делаем. Они не говорили: «Вы должны то-то и то-то!» Они расспрашивали о ребенке, а потом давали ма-а-а-ленькое задание, над которым мы работали ближайшую неделю. Через семь дней нам предлагалась следующая ступенька. Моего «слона разделили на кусочки»!
• Каждый раз, рассказывая специалистам о том, как ребенок реагировал на задания и что сумел сделать, я получила не только конструктивную обратную связь, но и обязательное позитивное подкрепление.
Постепенно я стала привыкать к тому, что мальчик легко справляется с каждым заданием, перестала обесценивать эти победы, потому что неизменно слышала от специалистов слова поддержки в свой, и восхищения в его, адрес. Сперва ребенок научился просить любимые лакомства, постепенно становясь всё более избирательным. Если поначалу ему было довольно просто мороженого, то дальше потребовалось добавить выбор – разные виды мороженого, конфет, соков и так далее. К выбору еды и напитков добавились игрушки и мультики, потом просьбы принять ванну (при свечах!), поехать в гости. Наконец он сумел сказать, что не желает оставаться в темноте, потому что боится чудищ.
Мы продвигались вперед и снимали на видео каждый шажок, а потом из этих маленьких сюжетов был создан фильм, который позже представили на конкурсе в Израиле. Фильм занял призовое первое место, и ребенку был подарен планшет, в который закачана специальная программа, рассчитанная конкретно на него. Этот планшет Кира и Женя привезли в Санкт-Петербург, когда приехали на Международную конференцию по альтернативной и дополнительной коммуникации. Именно тогда, два года спустя, наш мальчик получил в руки планшет, который стал для него очень важным элементом жизни, потому что он «говорит» за него. А специалисты из Израиля, наконец, лично познакомились с ребенком, которого к этому моменту уже обучили общаться!
К огромной радости, наш сын вот уже три года пользуется альтернативной коммуникацией! Мальчик продолжает, теперь уже самостоятельно, осваивать новые и новые кнопочки, он понимает, что может получить то, что хочет, социально приемлемым способом. Он стал спокойнее, с ним значительно проще договориться. Я всерьез призываю каждого провести над собой эксперимент, и попробовать один день прожить молча. Это очень важно – не только в любой момент суметь попросить о самом насущном, но и выяснить, например, где сейчас твой близкий человек, когда он придет, и всё ли с ним в порядке. Со своим планшетом наш ребенок ходит всюду. Недавно его школьная учительница рассказала, как в классе он вдруг загрустил, а на ее вопрос: «Что случилось?», открыл файл с эмоциями и «произнес»: «Мне грустно. Я скучаю». Вот так! Человек, не владеющий речью, способен обозначить свои переживания!"
(С) Ольга Чечерина.
Точка зрения автора может не совпадать с мнением БФ «Родительский мост». Орфография и пунктуация сохранены.
Пройти ШПР в Санкт-Петербурге:
+7 812 716 16 69
Помочь работе фонда "Родительский мост"
Подготовка и сопровождение семей с приёмными детьми осуществляется при поддержке Группы ЛСР.