Честно говоря, нас видимо не научили на ШПР говорить «нет», когда ребенок в душе не твой еще и с диагнозами «само пройдет». Само не прошло. Так появился первый. Не научили говорить «нет, я ошибся» и так появился второй, когда после нескольких недель общения с ним по телефону, меня дернула мысль попросить все-таки прислать нам реальные фото ребенка из детдома он-лайн, на которых смотрел на нас взрослеющий 13-летний парень, а не 12-летний подросток. Билеты были куплены.
Безусловно, должен быть осознанный ресурс, чтобы ты мог выдержать натиск «да я уже взрослый» от взрослеющего парня, которого уже тогда в детдоме готовили стать сварщиком. Очень тяжело сейчас между его «хочу выучиться» и «я не учился в детдоме». Это такая пропасть, а ты стоишь ногами по обе стороны.
В чем иллюзия? Видеть и иметь реальную картину - это две разные вещи. Конечно, взяв 4-5 летнего ребенка будет проще, чем с подростком, но сейчас для меня появилась четкая граница: в 12 лет (во столько лет появился средний) это еще ребенок, в 13 (во столько появился старший) - взрослеющий парень. Возможно, это связано с тем, что в детских домах существуют «касты» малолеток: до определенного возраста дожил, а после ты можешь всё - бить, гнобить, унижать младших. Это и есть та граница, когда он стал старшаком, ему те же самые старшаки начали внушать о красивом будущем выпускника без семьи, здесь полетело и спиртное и остальные прелести взрослой жизни, о которых даже не хочется говорить вслух, поскольку речь продолжает идти про ребенка в реальности.
Никто об этом не предупреждал. Сейчас это «заходит» как Троянский конь в нашей семье со всей совсем уже не подростковой лексикой при младших, приправленной различными пошлостями и прочим. К тому же, проблема - это убежденность ребенка в его правоте и в правильном социальном поведении. Часто, хочется повалиться, когда он на людях пытается что-то сказать «глубокое».
Он пошел мимо рецепшен, за которым стояли девушки для прохода на крышу и стал подниматься по лестнице. Девушки его окрикнули дважды, но в ответ от ребенка было брошено: «Я тут работаю». Он хотел пройти бесплатно. Только после моих слов он вернулся. Когда после оплаты нужно было поставить печать на руке, ребенок в лоб заявил сотрудницам: «На другом месте можно мне поставить?»
Вообще, он и часто обсуждает людей вслух, находясь рядом с ними, уверенный, что его не слышат.
В эти моменты ты видишь их взгляд, понимаешь, что они думают, какой ты отец, понимаю, что дальше будет разговор. Но разговор ни о чем. Все равно далек, даже спустя 2,5 года от каких-либо норм.
Есть вещи, с которыми не возможно мириться, в силу воспитания, как бы не уверяли, что родители должны дружить с детьми. Я продолжаю быть убежден, что эта граница должна быть, как и продолжаю быть уверен, что не все дети готовы воспитываться в семье и принять правила семьи и социальной среды, даже если они хотят иметь приемных родителей.»
(С) А.М.
Кризисная линия для приемных родителей: +7 (950) 025-84-54
Пройти ШПР в Санкт-Петербурге:
+7 812 716 16 69
Помочь детям:
Подготовка и сопровождение семей с приёмными детьми осуществляется при поддержке Группы ЛСР.
Безусловно, должен быть осознанный ресурс, чтобы ты мог выдержать натиск «да я уже взрослый» от взрослеющего парня, которого уже тогда в детдоме готовили стать сварщиком. Очень тяжело сейчас между его «хочу выучиться» и «я не учился в детдоме». Это такая пропасть, а ты стоишь ногами по обе стороны.
В чем иллюзия? Видеть и иметь реальную картину - это две разные вещи. Конечно, взяв 4-5 летнего ребенка будет проще, чем с подростком, но сейчас для меня появилась четкая граница: в 12 лет (во столько лет появился средний) это еще ребенок, в 13 (во столько появился старший) - взрослеющий парень. Возможно, это связано с тем, что в детских домах существуют «касты» малолеток: до определенного возраста дожил, а после ты можешь всё - бить, гнобить, унижать младших. Это и есть та граница, когда он стал старшаком, ему те же самые старшаки начали внушать о красивом будущем выпускника без семьи, здесь полетело и спиртное и остальные прелести взрослой жизни, о которых даже не хочется говорить вслух, поскольку речь продолжает идти про ребенка в реальности.
Никто об этом не предупреждал. Сейчас это «заходит» как Троянский конь в нашей семье со всей совсем уже не подростковой лексикой при младших, приправленной различными пошлостями и прочим. К тому же, проблема - это убежденность ребенка в его правоте и в правильном социальном поведении. Часто, хочется повалиться, когда он на людях пытается что-то сказать «глубокое».
Он пошел мимо рецепшен, за которым стояли девушки для прохода на крышу и стал подниматься по лестнице. Девушки его окрикнули дважды, но в ответ от ребенка было брошено: «Я тут работаю». Он хотел пройти бесплатно. Только после моих слов он вернулся. Когда после оплаты нужно было поставить печать на руке, ребенок в лоб заявил сотрудницам: «На другом месте можно мне поставить?»
Вообще, он и часто обсуждает людей вслух, находясь рядом с ними, уверенный, что его не слышат.
В эти моменты ты видишь их взгляд, понимаешь, что они думают, какой ты отец, понимаю, что дальше будет разговор. Но разговор ни о чем. Все равно далек, даже спустя 2,5 года от каких-либо норм.
Есть вещи, с которыми не возможно мириться, в силу воспитания, как бы не уверяли, что родители должны дружить с детьми. Я продолжаю быть убежден, что эта граница должна быть, как и продолжаю быть уверен, что не все дети готовы воспитываться в семье и принять правила семьи и социальной среды, даже если они хотят иметь приемных родителей.»
(С) А.М.
Кризисная линия для приемных родителей: +7 (950) 025-84-54
Пройти ШПР в Санкт-Петербурге:
+7 812 716 16 69
Помочь детям:
Подготовка и сопровождение семей с приёмными детьми осуществляется при поддержке Группы ЛСР.